С какой же легкостью он мог бы начать петь, подстроиться не составляло труда. Вдохнув поглубже, Том резко замер. Ледяная рука страха легла на горло, не позволяя издать и звука. Незнакомец улыбнулся, словно приглашая, но Том не мог начать петь. Пока не мог. Поэтому сделал шаг назад и пошел дальше по улице.

«Еще немного… Еще немного времени».

Сумерки только начали сгущаться над Нью-Йорком, заставляя небо окраситься в еле заметный синий цвет. Том, конечно же, опоздал. Он просто не мог пройти мимо всей красоты и не задержаться хотя бы на пять минут. Город требовал внимания, а Тома учили не быть равнодушным к чужим просьбам. Он твердо решил перестать сидеть в комнате и исследовать каждый закоулок. Когда улицы начали погружаться в порочную темноту, Том все же смог выйти к клубу под названием «Путь к искуплению». Розовый, фиолетовый, темно-синий неон изображал тонкими линиями девушку в развратной позе с нахальным лицом. Она звала посетить клуб, и Том не мог ей сопротивляться. Сердце билось, как церковный колокол на Рождество.

«Отец, я грешен? О, да!»

Танцевальная площадка оказалась забита людьми, хотя вечер только начался. Все было точно так, как и обещала брошюра. Официанты носили туники, позолоченные украшения, сандалии, их накрасили, следуя самым стереотипным представлениям о Египте. Том предполагал: уже никто и никогда не будет использовать подобный макияж, но в этом заключалась суть здешней вечеринки. Чем ярче и выразительней ты выглядишь, тем круче. Пройдя мимо охраны в своей обычной черной футболке, серых джинсах и парочке браслетов, Том стал белой вороной. Из-за желания не выделяться, просто послушать номера, серии шуток, танцев и песен он наклеил себе мишень на спину. Каждый человек на танцплощадке, не занятый употреблением алкоголя или другого человека, смерил Тома оценивающим взглядом. Он слегка пригнулся, чтобы раствориться в толпе и сбежать от заинтересованных глаз. Ему не хватало только отбиваться от желающих перекинуться парой слов, используя всем известные непристойные жесты.

«И все же, как здесь хорошо. Играет такой отвратительный ремикс Келли Си[96], что оригинал почти не узнать. Однако королеву тряпкой не накроешь. Как же я скучал по таким тусовкам. Когда хоровой кружок в каком-нибудь клубе праздновал победу или поражение, или мы сбегали к другим командам, творилось нечто подобное. И пусть со мной мало кто разговаривал, видя во мне только конкурента, такие моменты не забудешь. Благо те времена в прошлом, и теперь я могу просто сидеть и критиковать работу диджея. Если он замиксует кого-то еще с такими же битами, я надеру ему уши! Главное, следить за временем и сообщениями от Дилана. Добраться до дома не составит труда, ведь по пути сюда я примерно сорок тысяч раз потерялся и теперь знаю, как вернуться даже через канализацию. Сейчас главное – найти, куда приткнуться. Столик я не зарезервировал, а значит, ничего лучше барной стойки не найти. Вместо блокнота стоило взять транспарант: “Я не ищу секса на одну ночь. И на две тоже. Отвалите!”»

Том прекрасно знал, зачем люди ходят по клубам, поэтому не собирался здесь искать проблемы на многострадальную пятую точку. По этой причине Том взял с собой три блокнота: два чистых на случай, если кого-то не испугает его легенда про немоту, и один – исписанный общими фразами, названиями коктейлей и еды. Том приметил несколько барных стульев с хорошим обзором на сцену и выбрал тот, что находился дальше всех. Кряхтя, как подстреленный пес, он забрался на стул и разложил перед собой блокноты, ручку. Бармен обслуживал другого клиента и единственное, чем Том мог его привлечь, – это голодные глаза. Он окинул бармена взглядом: подтянутое тело, широкие плечи, крепкие ноги – вероятно, других в такие заведения не нанимали. Его ослепляющая дружелюбием улыбка мгновенно очаровала Тома.

– Парень, как же сильно тебе хочется секса, если ты глухой пришел в клуб! – Бармен рассмеялся от своей же шутки и тем самым вытащил Тома из размышлений. – О, ты понимаешь английский!

– Прости, я не могу говорить. – Это был первый листок из блокнота Тома, который он не спешил вырывать. Бармен читал, прищурив глаза, а когда понял суть, сконфуженно улыбнулся и прокашлялся. Том закатил глаза и махнул рукой, показывая, что всё хорошо.

– Извини, сюда нечасто заходят люди с твоей особенностью, сразу и не сориентируешься. – Бармен начал натирать стакан. Его глаза быстро пробежались по остальным посетителям, отмечая отсутствие новых людей. – А ты слышать можешь? Диджей на разогреве ужасный, надеюсь, скоро начнутся танцы, станет получше. Меня, кстати, зовут Лукас, можешь звать кодовым именем Тутанхамон XVI. Греческая неделя мне нравилась больше! Там я был Гермесом!

– Все хорошо. – Том показал листок. – Можешь мне дать Лонг-Айленд? – Он нашел название напитка и показал бармену вместе с водительскими правами. – Вот, я не ребенок. – Лукас на его заявление усмехнулся. – В смысле, совершеннолетний. – Тутанхамон XVI стал смешивать ему коктейль. Общение через записки имело свой шарм. – А когда начнутся выступления?

– Примерно через пять минут, поэтому я спешу сотворить лучший Лонг-Айленд в Нью-Йорке! Будет бомба! Я видел выступление уже раз сорок, но, уверен, удивить смогут. Наши девочки и… женщины способны на многое. Главное, чтобы мои два помощника пришли в течение получаса, иначе я сделаю из них настоящих мумий! – Бывший Гермес ответственно натирал стаканы. – Скоро подтянется толпа! Всемогущий Ра, да уймите этого придурка кто-нибудь! Кто делает из этой песни Келли Си танцевальный хит?

«Бедная Келли, ее произведение сейчас изнасиловали. Я почти не узнал».

– Прошу! Наслаждайся шоу. – Свет погас, и люди с танцплощадки потянулись к столикам и барной стойке. Том открыл рот в каком-то трепетном ожидании. Оказалось, что он, по счастливой случайности, успел прямо к выступлению настоящей дивы. Лукас коснулся его руки. – Встречай нашу королеву вечера!

И тут Том обомлел. Из колонок послышался ритм, который он узнал практически сразу. В стилизованный под Египет вечер танцевать под “Queen” Ри Хабса[97] – верх гениальности. Из приоткрытого занавеса выходили люди, вымазанные синей краской, двигаясь, словно марионетки. Голос исполнителя наконец-то позволил всем вспомнить песню из далекого двухтысячного года. Искры, пламя и конфетти смешались воедино. Том закрыл рот, чтобы не нахватать бумаги и пластика. Не меньше пятнадцати человек разместились на сцене и танцевали, словно стали отражением друг друга, но их королева еще не показалась. Пара девушек с питонами на шее извивались вокруг шестов. Том ловил каждое движение, беззвучно двигал губами, повторяя слова. Он тусовался на подобных вечеринках со своими друзьями, хором, но вот на настоящем диком шоу – никогда. Будь у него возможность